Приехал я в субботу к дружку своему, фотографу Бендикову. Кой-чего снять надо было для рекламы. Увидел он меня, свежеобритого, в белой полупрозрачной рубашечке навыпуск, с высоко закатанными рукавами — как-то гаденько захихикал и спрашивает ехидно: «Жара на тебя так подействовала, что ориентацию поменял?». Обидно мне стало и как-то гомофобно на душе.... Ну, дай, говорю, что-нибудь чисто пацанское тогда. Выдал он мне тельняшечку десантурскую и бэрэт с кокардой — хмыкнул удовлетворительно: «Вот теперь можно в парк Горького — мочалок снимать!». И тут я вспомнил потрясающую историю из недалекого прошлого под это дело.
Когда в начале девяностых начали активно взрывать на московских улицах новоявленных бизнюков — ко мне в строгинскую квартиру стал захаживать наш участковый В.А.. Довольно часто заходил, надо сказать. Зайдет, посидит задумчиво на кухне, чаю попьет или еще чего и....,— уходит. И так несколько лет. Я как-то немножко прифигивал от такого ко мне внимания и несколько раз пытался у него узнать — чего ему от меня таки надо. Девушек я к себе водил и шумели мы немного — но ктож в начале девяностых не пошумливал по ночам с девушками в Москве?! Так бы я ничего и не узнал, если бы меня не вызвали на переосвидетельствование в военкомат. Там увидел свою учетную карточку, в которой чьей-то недрогнувшей рукой было написано, что приписан я к ВДВ, а специальность моя — сапер-подрывник широкого профиля. Бляааа! Первым делом я поскакал к военкому и вежливо объяснил ему, что с моими -3 очками я спокойно прошланговал в войсках связи (о чем собственно и написано в военном билете и соответственно должно было написано и карточке). Потом я стал сладострастно дожидаться лейтенанта В.А.! И когда он позвонил очередной раз в мою дверь — я спросил его с наслаждением: «Опять кого-то грохнули в Москве? Будете тротил на кухне вынюхивать?». Старый летеха даже не удивился, что я наконец выяснил причину его визитов. А когда я объяснил, что ходить ко мне теперь не обязательно — взрывать я может кого и хочу, но не умею, он по-моему даже расстроился. Очень ему нравилось у меня. ....Через пару лет сидим мы с Олегом Куликом в выставочном зале на Кузнецком мосту и за жизнь травим. Он говорит, что все художники, типа ничего не умеют, и вымрут — случись чего. А у него, типа всегда работа будет потому как есть у него крепкая плотницкая специальность. Послушал я его и говорю: «Отдыхай, Олег! Это я никогда в этой стране не останусь без работы, потому-что я — подрывник широкого профиля!».
|
